Мастера каллиграфии (5) – Ван Сичжи
Опубликовано Август 2011 г., автором Елена Маслова
 Каллиграф номер 1 всех времен и народов Ван Сичжи 303 - 361 (Wang Xizhi, 王羲之) родился в провинции Шандун в городе Линъи (山东, 临沂). С 7ого века и поныне его зовут 圣书 «Святым каллиграфом» или «Мудрецом каллиграфии», иногда 圣书 переводят как «Бог каллиграфии». Могли ли его современники представить, что он не только превзошел всех мастеров прошлого, но и будущего, что они живут в эпоху великого Мастера и что на тысячи лет вперед и назад с ним никто не сможет сравниться!
 Ван Сичжи родился в интеллигентной семье, его отец служил префектом, а дядя при императорском дворе. Правда, в детстве Ван Сичжи не отличался особыми талантами, и даже был немного заторможен в развитии, в частности речи. Каллиграфией он начал заниматься с 12 лет, его обучал дядя (старший брат отца) и мадам Вэй (Wei, 衛夫人), которая считается мастером каллиграфии и поныне. В занятиях каллиграфией он проявил удивительное упорство и увлеченность. Занимаясь днями напролет, он часто забывал поесть. Как-то ему сунули хлеб в руку, но он был настолько поглощен мыслями о каллиграфии, что, обмакнув хлеб в тушь, стал писать, думая, что у него в руках кисть. Постоянно размышляя над написанием иероглифов, он часто пробовал писать даже пальцем (если не было кисти) на том, что под рукой, на одежде, своих учебниках и ходил постоянно весь в черной краске. Говорят, что и пруд, находившийся рядом с домом, превратился полностью в черный, т.к. Ван Сичжи очень часто там мыл свои кисти. Он изучил все стили, которые были в его время, а также старинные. Кроме того, он учился у природы, например, хорошо известно, что он очень любил наблюдать за гусями, пытаясь воспроизвести запястьем движения гусиной шеи. В результате у него появились свои собственные принципы письма и он мастерски модернизировал стили кайшу, синшу и цаошу (о стилях читайте в этой статье). Его эксперименты были высоко оценены современниками и он уже при жизни был уважаемым мастером каллиграфии. Особенно ценилось его письмо в стиле синшу.
Параллельно он служил при императорском дворе в довольно высоком чине полководца, что-то типа современного генерала, был членом императорского совета. Однако, хорошим здоровьем он не отличался и бросил службу под этим предлогом в 355 г. После вторжения северных варваров вся культурная элита переехала на юг в провинцию Чжецзян, город Шаньсин (浙江, 绍兴), недалеко от Шанхая.
 После ухода от дел он жил в городке Шенчжоу (Shengzhou 嵊州 примерно 70 км от г.Шансин) вместе с женой и 7-ю сыновьями. Кстати сказать, и жена, и все семеро детей занимались каллиграфией. Самый лучший из них был 7й младший сын Ван Сяньчжи (Wang Xianzhi, 王献之 344 – 386), который также считается великим мастером каллиграфии. Как-то один из сыновей посчитал, что он уже хороший мастер и пишет не хуже отца. Он написал копию произведения, что висело у них дома в гостинной, и спросил нескольких людей, могут ли они отличить одно от другого. Никто не смог. Вдохновившись этим, он снял каллиграфию отца и на это место повесил свою. Однако, как только отец вошел в гостинную, сразу же заметил подмену и возмущенно спросил: кто это развесил здесь свою мазню, и куда дели мое произведение? Мораль сей басни такова: копия может быть точной, но энергетику произведения воспроизвести практически невозможно, копировальщик должен вложить свою энергетику, т.е. также быть мастером. Верно и обратное: невозможно по копиям понять энергетику оригинального произведения.
 На эту тему есть еще одна история. Дун Цичан (1555-1636) известный художник и каллиграф на протяжении 20 лет тренировался по разным копиям воспроизводить работу Ван Сижчи "Гуань-ню те" и, конечно, мечтал увидеть оригинал. Когда ему исполнилось 43 года такая возможность представилась. Крупный меценат У Тин из г.Сучжоу показал драгоценный оригинал, который тогда хранился у него. Дун Цичан пишет: Когда я увидел оригинал, то со мной произошло прозрение! Он понял как надо писать (копировать) это произведение, хотя 20 лет работы с копиями не приводили к озарению. [Правда, сам Дун Цичан из этой истории сделал поучительный вывод, как важно очень долго заниматься копированием :-) ]
К сожалению ни одного оригинала работы Ван Сичжи не осталось. Время погубило их все до одной. Но копий осталось много. Самые ценые копии были сделаны мастерами в 7м веке, до наших дней дошла 21 (из них 1 в США, 5 в Японии). Одна из таких копий, всего 4 столбика из 41 иероглифа на шелке, была продана на аукционе в Пекине в 2010 году за 46.4 млн долларов! Покупатель пожелал остаться неизвестным. Но, теперь он может согласно китайским старинным правилам поставить свою личную печать на произведение в ряд с многими печатями китайских императоров. По китайскому обычаю коллекционер ставит печать на произведение, тем самым доказывая, что оно принадлежит ему и его невозможно украсть, т.е. украденное сразу будет выявлено и возвращено законному владельцу. Конечно, оригиналы и самые старые копии работ Ван Сичжи хранились в основном у императоров или китайской знати.
Кроме ручных копий мастеров, были сделаны и копии на камне для многократного копирования в учебных целях, так называемые первые печатные станки. Поэтому последующие поколения имели возможность учиться по копиям Ван Сичжи, не смотря на то, что оригиналов работ не осталось.
За эти 1700 лет наверно самым яростным поклонником таланта Ван Сичжи был танский император Тайцзун (唐太宗), который и сам был неплохим мастером каллиграфии. Он приказал собрать все работы Ван Сичжи у себя во дворце. Нехватало только главного шедевра «Предисловия к стихам из орхидеевой беседки». Это произведение хранил у себя 80-летний даос монах Бянь Цай, и никак не хотел его продать императору ни за какие деньги, отговариваясь, типа у него нет ничего. Но в итоге к нему подослали человека, который прикинулся монахом, втерся в доверие, после чего выкрал произведение и вернулся назад во дворец. С горя Бянь Цай занемог и вскоре умер. Тайцзун приказал сделать бумажые копии работ Ван Сичжи, а также выбить их на камне. Еще он попросил выбить на камне свою статью, используя только иероглифы Ван Сичжи. Для этого нужно было собрать все работы Ван Сичжи и провести классификацию иероглифов, привести их к одному размеру, т.е., как бы мы сказали сегодня, создать шрифт имени Ван Сичжи. Эту работу проделал мастер каллиграфии Хуай Жен (Huai Ren), затратив на проект 25 лет. Произведение называлось Шен Цзяосю (Sheng Jiaoxu). Благодаря императору Тайцзун мы и имеем сейчас качественные копии работ Ван Сичжи, но можем только догадываться какими были оригиналы. Например, сам Тайцзун завещал похоронить вместе с ним оригинал «орхидеевой беседки», а вовсе не копию. Его наследники выполнили завещание и положили в нефритовом ларце оригинал в могилу Тайцзуна (650 г.). Однако в последствии могила была разграблена, и куда делся оригинал никто не знает.
 Это «Предисловие к стихам из орхидеевой беседки» считается лучшей работой Ван Сичжи, оно было написано 3 марта 353 года в результате некого пикника с поэтами, подвыпившим Мастером. В последующие несколько дней Мастер на трезвую руку пытался переписать написанный спонтанно текст, говорят он сделал более 100 попыток, но так и не смог написать лучше, после чего эту затею оставил. В настоящее время существуют 3 самых дорогих копии «орхидеевой беседки», сделанные мастерами: 馮承素，虞世南，褚遂良
Идея Тайцзуна писать текст иероглифами Ван Сичжи прижилась, например, недалеко от г.Санья (о.Хайнань) есть буддийский центр Наньшань, где на стенах выбит текст иероглифами Ван Сичжи.
Сейчас и в г.Линъи, и в г.Шенчжоу есть дома-музеи Ван Сичжи. В Шеньчжоу находится довольно большой туристический комплекс, где выставляются много работ разных мастеров каллиграфии. Там же рядом есть даосский храм Jin Ting, в котором бывал Ван Сиджи. Вообще, по некоторым сведениям Ван Сичжи был приверженцем даосизма, у него было много друзей даосов, говорят, что он и сам практиковал даосизм, ежедневно питал себя дыханием, вдыхая более 1000 раз без перерыва. Он поучал учеников по-даосски: когда хочешь писать – сначала сосредоточь дух и очисти свое сердце, надо вести кисть мыслью! Может быть именно поэтому его работы считались шедеврами каллиграфии, поскольку кроме филигранной техники в работе должна присутствовать энергетика или душа художника.
«Предисловие к стихам из орхидеевой беседки» - это небольшой текст, имеющий также и литературную ценность, поэтому фрагмент копии и перевод (выполненный papahuhu) приведем ниже. К тому же, в тексте описывается само мероприятие, и чувства, нахлынувшие на великого Мастера, должны были отразиться в произведении, где он как-бы разговаривает с нами далекими потомками, и, я думаю, именно поэтому оно и стало главным шедевром каллиграфа номер1 на все времена.
Предисловие к стихам из орхидеевой беседки
 В девятый год девиза Вечное Согласие, когда Юпитер находится в знаке Гуй-чоу, в начале последнего месяца весны, в Орхидеевой Беседке, что находится в уезде Куай Цзи, местечке Шань Инь, совершаем обряд очищения. Достойных круг собрался, младые и старшие вместе сошлись там, где есть высокие горы и отвесные скалы, пышные леса и стройный бамбук; где чистые и быстрые потоки льются слева и справа, по изгибам которых чашу [с вином] вплавь отправляем. Сидим один за другим, и, хоть ни флейт бамбуковых нет, ни шелковых струн, к кому чаша приплывет, тот стих читает - довольно и этого, чтоб вволю наговориться о чувствах глубоких.
В день сей небо ярко, а воздух чист, благодатный ветер мирно веет. Взгляд подняв, величие видно вселенной; склонив голову, разглядеть можно многообразие мира. Все, что в открытости чувств око объемлет, доставляет усладу и взору и слуху, воистину радуя.
Вместе люди лишь время, что кратко, как кивок головы. Некоторые, заветные мысли свои раскрывая, друг с другом беседуют в комнатах; иные, иносказаниями играя, свободу духу своему дают вне стен. Хотя есть тысячи разных [людей], что стремятся к одному и отбрасывают другое, и неодинаковы те, кто в покое, с теми, кто в суете, но, всякий раз наслаждаясь встречаемым, на недолгое время пребывая в довольстве или радуясь собой, все мы не осознаем, что старость уже близко. Пытаясь угнаться за всем этим, мы устаем, чувства наши меняются вместе с событиями, и вот уже только вздохи печальные остаются. То, чем раньше мы наслаждались, в мгновение ока становится лишь следом прошедшего - и все это не может не печалить наши чувства. Опять же, хоть длина иль краткость жизни следуют природе, в конце концов, прекращается она. Древние гласили: "Рождение и Смерть равновелики". Но разве это не горько?
Каждый раз, когда вижу, что вдохновляло предков, - словно складываются две сломанные половинки одного целого; ни разу не было, чтобы, коснувшись письмён, не испытывал я печали, - но я не способен объяснить это чувство. Я точно знаю, что "смерть и жизнь - все пустая неправда" и "долгожитель младым умирает" - всего лишь глупые рассуждения. Как мы сейчас взираем на прошедшие поколения, так и последующие будут смотреть на нас, - разве не печально это? Посему веду запись о всех тех, кто здесь со мной, - записываю все ими рассказанное. Хотя иные поколения придут, и все изменится, но то, что будет вдохновлять, останется всё ж неизменным. И в тех, что нас потом прочтут, пробудят также чувства творения культуры.
Текст на китайском языке:
永和九年，歲在癸丑，暮春之初，會於會稽山陰之蘭亭，修褉事也。群賢畢至，少長咸集，此地有崇山峻嶺，茂林修竹，又有清流激湍，映帶左右，引以為流觴曲水。列坐其次，雖無絲竹管弦之盛，一觴一詠，亦足以暢敘幽情。
是日也，天朗氣清，惠風和暢，仰觀宇宙之大，俯察品類之盛，所以游目騁懷，足以極視聽之娛，信可樂也。
夫人之相與，俯仰一世，或取諸懷抱，晤言一室之內，或因寄所托，放浪形骸之外。雖取捨萬殊，靜躁不同，當其欣於所遇，蹔得於己，快然自足，曾不知老之將至。及其所之既倦，情隨事遷，感慨係之矣。向之所欣，俛仰之間，已為陳跡，猶不能不以之興懷。況修短隨化，終期於盡。古人云：「死生亦大矣。」豈不痛哉！
每覽昔人興感之由，若合一契，未嘗不臨文嗟悼，不能喻之於懷。固知一死生為虛誕，齊彭殤為妄作。後之視今，亦由今之視昔，悲夫！故列敘時人，錄其所述。雖世殊事異，所以興懷，其致一也。後之覽者，亦將有感於斯文。
Вернуться на главную страницу
|
