Не бойтесь носорога!
Опубликовано , автором Алексей Винокуров
Алексей Винокуров беседует с Мастером Дай Чао
У-шу как искусство уступать
История китайских боевых искусств в той или иной степени опирается на легенды. Основу знаменитому Шаолиньскому у-шу положил шестой буддийский патриарх Бодхидхарма, научивший китайских монахов не только читать священные сутры и должным образом молиться Будде, но и использовавший особые магические положения рук - мудры - для создания эффективной боевой системы. Впрочем, как говорят, и сам принц Шакьямуни, известный миру более под именем Будды Гаутамы, был неплохим знатоком индийских боевых систем.
Таким образом, для любого адепта священное происхождение у-шу не может быть подвергнуто сомнению. Множество существующих школ и стилей у-шу условно подразделяют на «внешние» и «внутренние». Первые делают упор на силу, ловкость, отработку молниеносности удара. Вторые - на психическую и духовную подготовку бойца, воспитание в нем таинственной внутренней энергии ци.
Мастер, в совершенстве овладевший своим духом и ци, оказывается непобедимым, поскольку он уподобляется Небу, а в каждом движении его слышен отзвук Дао -таинственной Истины, Пути, которым следуют все вещи в мире. Достигая незамутненного сознания, в котором все вещи отражаются в их истинной природе, мастер становится частью Вселенной, и пытаться одолеть его — все равно, что пытаться победить Бесконечность. Типичным представителем так называемого «внешнего направления» как раз и является Шаолиньская школа у-шу, опирающаяся на философию чань-буддизма. «Внутренние» же школы, среди которых основными считаются Тайцзи-цюань, Багуа-чжан и Син-и-цюань, порождены философией даосизма и связаны с даосскими монастырями на горах Удан и Эмэй.
О философской традиции у-шу с Алексеем Винокуровым беседует мастер Дай Чао
Кулак не находит противника
— О китайских мастерах снимают фантастические фильмы, рассказывают самые невероятные истории. Что здесь, правда, а что вымысел?
— Ну, во-первых, даже в фильмах не все фантастика. А что касается историй, то в них главное не то, чего человек достиг, а как он этого достиг и с какой целью. Вот вам пример. Господин Лю, мастер у-шу, в тридцатилетнем возрасте внезапно исчез. Он отсутствовал более двадцати лет. Появившись вновь среди людей, он поведал им, что совершенствовал свое искусство в горах. В горах он освободился от суеты, направив все свои силы на работу духа, «внутреннее постижение». Это необыкновенным образом отразилось на его искусстве. В бою он уже не применял физическую силу. Ударяя, господин Лю не касался человека, но сила, испускаемая им, была так велика, что тот падал. Когда у господина Лю спрашивали, как он овладел таким искусством, он говорил, что это результат овладения мыслью, волей и ци. Если считать, что у-шу — боевое искусство и более ничего, то в горах, в одиночестве, где нет противников, на которых это искусство можно оттачивать, господин Лю просто зря тратил время. Но господин Лю своим примером доказал высказывание древних мастеров о том, что в кулачном искусстве нет кулачного искусства и все приемы ничего не стоят, если человек не практикует гун-фу — внутреннее достижение. Настоящее искусство состоит в том, чтобы побеждать не силой, а волей. Почувствовать зарождение конфликта и разрушить его в самом начале — вот искусство, которое недоступно современным людям, хотя они в нем так нуждаются. Высшее умение в боевом искусстве — уход с линии атаки. Всякая попытка отбить удар - это уже завязывание боя. Уход -это нечто иное, это недопущение конфликта. Нападающий, наносящий удары в пустоту, бывает деморализован и не в силах продолжать бой. (Правило переносится очень просто на любую бытовую ситуацию. – А.В.) Вода ведет себя так же. Попробуйте ударить ее, она подастся под ударом, а потом вернется на свое место и не понесет никакого ущерба.
— Это все хорошо. Но как вести себя простым людям, не мастерам, в сложных ситуациях?
— Точно так же, как если бы вы были мастером. Не воспринимайте действия других людей как враждебные, не стремитесь никому ничего доказывать. Молодые люди часто приходят в у-шу, надеясь овладеть боевой техникой. Но старые мастера неизменно говорят, что, выполняя тао (формальный комплекс упражнений), ученик не должен думать о том, как ударить человека. Боевая суть движений приходит к нему как бы сама собой, понемногу. Становление мастера начинается тогда, когда он преодолел боевой соблазн, стремление испробовать себя в «реальных» ситуациях. Настоящий мастер становится мастером жизни, а такой уже может забыть боевое искусство — оно не нужно ему. Во всяком случае, не нужно для самообороны. К знаменитому мастеру у-шу пришел человек и попросил научить его своему искусству. Мастер взглянул на этого человека и, поколебавшись, отвечал: «Не знаю, чем я могу вам быть полезен. Насколько я вижу, вы сами мастер и ни в чем мне не уступаете».
В нужное время в нужном месте
Часто люди, не разбирающиеся в сути у-шу, начинают спрашивать у того, кто занимается, случалось ли ему на практике применять свои умения. И если случалось, они остаются очень довольны, считая, что, значит, время на овладение у-шу потрачено не зря. На самом же деле, если рядом с мастером возникает ситуация, когда он вынужден использовать свои кулаки, значит, он уже не совсем мастер. Настоящий мастер - это человек, наилучшим образом соответствующий каждой конкретной ситуации в жизни. Он не подчиняется ситуации и не противостоит ей. Он охватывает ее целиком и овладевает ею. В нужное время мастер оказывается в нужном месте. Присутствие его как будто незаметно, но влияет на ситуацию коренным образом. Вещь, дошедшая до своего предела
— Это все имеет вид красивых рассуждений...
— Это и будет иметь такой вид, пока вы не попробуйте воплотить в жизнь хоть один из принципов. Китайская философия (и любое из китайских искусств, будь то боевое искусство, каллиграфия или писание стихов) отличается тем, что всякое ее положение имеет непосредственное отношение даже к самой обычной жизни, попросту к быту. Это не набор схоластических истин, а умение жить. Она оперирует не логическими категориями, а афоризмами и парадоксами, за которыми стоит столь глубокое интуитивное постижение мира, какого не знает рассудочная западная философия. За китайской философией открывается бесконечное, не постигаемое умом. Она освящена поистине мистической истиной. При этом ничего сверхъестественного в ней нет, а люди, которые благодаря ей добиваются сверхъестественных на первый взгляд результатов, на деле просто следуют естественности до ее логического предела. А, как полагают даосские учителя, всякая вещь, дошедшая до своего предела, превращается в свою противоположность. Таким образом, и доведенная до предела естественность обнаруживает качества, которые могут показаться сверхъестественными. Например, те чудеса, которые творят китайские мастера цигун и которые никакой тренировкой не объяснишь. Западную философию можно знать, можно соглашаться с отдельными положениями отдельных авторов, можно отрицать их. В китайской философии - причем это характерно для всех трех ее ветвей: чань-буддизма, даосизма и конфуцианства - нет ничего абстрактного. Ты или живешь в пространстве истины и тебе не нужно ничего принимать на веру, или не живешь в нем. Все разговоры о правильности или неправильности мировоззрения не имеют никакого смысла, если человек в нем не живет. А если он живет в этом, то и тем более все рассуждения бесполезны.
Только в западной философии возможно такое положение: практика - критерий истины.
В китайской философии единственная возможная форма существования истины — это и есть практика.
Невозможно сказать: вот это открытая нами истина, а сейчас мы ее проверим на практике. Истина открывается нам в быту. От сердца к сердцу Нельзя учить у-шу, не уча воинской добродетели. Древние мастера говорили: «Позанимаешься кулачным искусством тысячу раз — и правда появится сама». Как в религии, когда человек долго молится и обращает дух свой к Богу, на него нисходит благодать, так и в у-шу, когда человек долго и самоотверженно им занимается, он начинает чувствовать сам по себе отзвук Дао, в его поступках проявляется воля Неба. Но все же у-шу само по себе не делает человека нравственным, а лишь создает предпосылки. Если он сам не будет работать над этим, никто ему не поможет.
- В СССР в начале 80-х запрещали боевые искусства под предлогом того, что ими пользуются бандиты.
- Это не совсем справедливо. Потому что бандит и негодяй всегда найдут себе оружие. Не боевое искусство, так нож или пистолет. А вот некоторых молодых людей в пору их становления многовековая духовная традиция у-шу может отвратить от зла, может изменить в лучшую сторону. Есть, конечно, люди, которым все равно, кого учить. Но настоящий мастер, если увидит, что к нему пришел плохой человек, не станет давать ему серьезного искусства, прежде чем не изменит его внутреннюю суть. Если же это не удастся, он его просто выгонит.
- Иногда говорят, что китайские мастера не дают иностранцам настоящего гун-фу.
- Это не исключено. Многие приезжают на сравнительно короткий срок, так что едва-едва успевают овладеть базой, многим это и не нужно. Им нужны какие-то приемы, а не целостная система. Старые мастера говорят: «За тысячу слитков золота искусство не продавай. На перекрестке отдай искусство тому, кто его достоин». Например, даосские школы не признают никакого деления по национальному признаку. Важен человек, а не его национальность. Дао (Истину, Путь. — А.В.) можно взять, но нельзя передать. Искусство передается от сердца к сердцу, и, когда речь заходит об истинном, никто уже не смотрит на цвет кожи или разрез глаз.
«Я слышал, что, кто умеет овладевать жизнью, идя по земле, не боится носорога, вступая в битву, не боится вооруженных солдат. Носорогу некуда вонзить в него свой рог, тигру негде наложить на него свои когти, а солдатам некуда поразить его мечом. В чем причина? Это происходит оттого, что для него не существует смерти». Лао-цзы, «Дао Дэ Цзин»
Вернуться на главную страницу
|
